Я, грек Зорба

Никос Казандзакис

Еще один греческий мужчина в моем списке, но на этот раз не поэт, а писатель. Не знаю какая воля случая навела меня на этот роман именно сейчас, но случай не прогадал - я остался в восторге. Роман как будто написан про меня и для меня, хоть я и понимаю, что это не так. Но все равно мне ничего не помешает так и дальше думать. Я остался в восторге от грека по имени Алексис Зорба - настоящего живого мужчины. Временами дикого, временами сумасшедшего, но полностью принимающий жизнь такой, какая она есть.
Если вас когда-либо посещали мысли о серости жизни и отсутствии к ней вкуса, то книга вам понравится.

И лишь один единственный момент в романе мне не подошел - автор написал на страниц 100 больше, чем вынесет обычный читатель. Если мне, прожженному большими романами, удалось лишь немного поругать автора про себя, то обывателю может наскучить отсутствие действий и большое количество диалогов вместо экшена.
Но в любом случае, книга попадает прямиком в мой топ. Особенно для мужчин.
И под конец, как и герой романа, я расстаюсь с вами как можно быстрее:

_— Я останусь с тобой. Это последний вечер, когда мы вместе.
— Именно потому надо покончить, как можно быстрее, — воскликнул Зорба — Так же тверды настоящие мужчины, когда мужественно бросают курить, пить вино или играть.

Цитаты:

• «Единственный способ спасти самого себя — это бороться за спасение других…»
• — Да поможет нам Бог, — сказал я, поднимаясь.
  — Пошли!
  — …И дьявол! — невозмутимо добавил Зорба.
• Я пошел полежать в каюту, взяв книгу; Будда все еще владел моими мыслями. Я читал диалог Будды и пастуха, от которого в последние годы на меня веяло спокойствием и безмятежностью.
  «Пастух — Обед мой готов. Я подоил своих овец. Дверь моей хижины заперта, очаг разожжен. Можешь изливать дождь столько, сколько захочешь, о небо!
  Будда — Я не нуждаюсь больше ни в пище, ни в молоке. Ветры — мое жилище, очаг мой погас. Можешь изливать дождь столько, сколько захочешь, о небо!
  Пастух — У меня есть волы, коровы, у меня есть луга моих предков и бык, который покрывает моих коров. А ты, ты можешь изливать дождь столько, сколько хочешь, о небо!
  Будда — У меня нет ни волов, ни коров. У меня нет пастбищ. У меня ничего нет. Я ничего не боюсь. А ты, ты можешь изливать дождь столько, сколько захочешь, о небо!
  Пастух — У меня есть пастушка, покорная и преданная. Прошло много лет с тех пор, как она стала моей женой, я счастлив, балуясь с ней по ночам. А ты, ты можешь изливать дождь столько, сколько захочешь, о небо!
  Будда — У меня есть душа, покорная и свободная. Уже многие годы я ее упражняю и научил ее играть со мной. А ты, ты можешь изливать дождь столько, сколько захочешь, о небо!»
• Я не задумывался над такими вопросами. Для того чтобы обдумать все по справедливости и чести, необходимо спокойствие, зрелость и отсутствие зубов. Когда зубов больше нет, легко говорить: «Это стыдно, ребята, не кусайтесь!» Но если во рту все тридцать два зуба… Человек, когда он молод, кровожадное животное.
• Зверь, я тебе говорю! Ты причинил ему зло — он уважает тебя и дрожит перед тобой. Но сделай ему добро — и он выколет тебе глаза! Держи дистанцию, хозяин, не давай людям волю, и никогда не говори им, что все имеют равные права. Они сразу же растопчут твои собственные права, украдут твой хлеб и оставят умирать с голоду. Держи дистанцию, хозяин, я тебе добра желаю!
• Я часто говорю себе: «Какое несчастье! По крайней мере, если бы все красивые женщины могли умереть в одно время со мной!»
• — Сердце человека сжимается, когда идет дождь, — сказал Зорба, — не нужно расстраиваться!
• — Тебе неохота иметь неприятности? — спросил Зорба с удивлением. — Чего же ты тогда хочешь?
  Я не ответил.
  — Сама жизнь — неприятность, — продолжал Зорба, — смерть — нет. Знаешь ли ты, что значит жить? Расстегнуть пояс и искать ссоры. Я ничего не отвечал. Зорба прав, я это знал, но мне не хватало смелости. Моя жизнь шла по ложному пути, связи с людьми выражались лишь в форме внутреннего монолога. Я пал так низко, что если бы мне пришлось выбирать — влюбиться в женщину или прочесть хорошую книгу о любви — я бы выбрал книгу.
• — Ты молод, — сказал он мне с улыбкой, — не слушай стариков. Если бы мир их слушал, он бы очень скоро рухнул. Когда ты столкнешься с какой-нибудь вдовой на дороге, бросайся к ней. Женись, наделай детей, будь решителен. Преодолевай трудности — это как раз для молодых и здоровых!
• — Из-за того, что люди делают свою работу наполовину, — говорил он мне иногда, — мыслят наполовину, грешат или добродетельствуют тоже наполовину, мир находится в таком плачевном состоянии. Поэтому иди до конца, замахивайся сильнее, забудь о страхе, и ты победишь. Господь Бог больше ненавидит полудьявола, чем архидьявола! Ах, мне бы твою молодость! Везде быть первым! В работе, в выпивке, в любви и не бояться ни Бога ни дьявола. Вот что такое молодость!
• «Море, женщина, вино, остервенелый труд!» — против своей воли шептал я слова Зорбы, продолжая свой путь. «Море, женщина, вино, остервенелый труд! Очертя голову устремиться к работе, вину, любви, не бояться ни Бога ни дьявола… вот, что такое молодость!»
• — Каждый день, — воскликнул он, — возникают новые проекты! Я забыл о том, что было вчера, и не спрашиваю себя, что будет завтра. Меня заботит лишь то, что происходит сегодня, сейчас. Я говорю: «Что ты делаешь в эту минуту, Зорба? — Сплю. — Тогда спи крепче! — Что ты нынче делаешь, Зорба? — Работаю. — Хорошенько работай! — Чем занимаешься, Зорба? — Обнимаю женщину. — Обнимай ее крепче. Забудь все остальное, ничего другого в мире нет, только она и ты, действуй!»
• — Ты понимаешь! — воскликнул он, будто его вдруг охватил гнев. — Ты понимаешь и именно это тебя погубит! Если бы ты не понимал, ты был бы счастлив. Чего тебе не хватает? Ты молод, умен, у тебя есть деньги, хорошее здоровье, ты хороший парень, у тебя все есть, клянусь тебе! Кроме одной вещи — безрассудства. Но уж, если этого нет, хозяин… Он покачал своей большой головой и снова замолчал.
• мы восхищались достоинством, гордым духом этого необразованного человека, презиравшего холодный разум. Духовных высот, к которым мы стремились долгие годы упорного труда, Зорба достигал в один прыжок. Мы тогда говорили: «Зорба обладает величием души». Когда же он покорял эти вершины, мы заявляли: «Зорба ненормальный».